К праздничной дате (которая в Нихоне уже наступила)
Название: Клубника с мятойАльфа и бэта: marimo. в роли альфы, white captain в роли бэты.
Фэндом: One piece
Пейринг: ZoLu'шка
Жанр: автор честно не знает как назвать эту хрень. Ключевое слово - эротика, которая на самом деле старательно замаскированное порно.
Рейтинг: R(конц)
Права: - у создателей. Плюшки, тапки и прочее записаны на меня.
Размещение: если вы уверены, что хотите это разместить, то извещаем - получаем заветное да - публикуем.
От автора: Данный изврат писался к праздничной дате в качестве подарка для white captain. На данный момент человек срочно нуждается в донорской крови. Это все.
Касательно временного промежутка - автор захотел, чтобы Луффи было около 20ти.У Ророноа Зоро не было отдельного назначения как такового... У Ророноа Зоро не было отдельного назначения как такового. Тучу времени продолжалось путешествие, но когда у кого-то из рядовых тогда уже огромного флота пиратов Соломенной Шляпы вдруг возник вопрос о начальном звании первого офицера, Капитан «Мугивара» только поморщил брови, а потом расхохотался.
«Зоро – моя прихоть», - выдал он, похлопывая себя по набитому животу. Вместе со своим предводителем смеялись только старшие офицеры да судовой доктор. Виновник же неожиданного вопроса продолжал досматривать очередной сон под пригревающим солнцем и промолчал вместе с кучкой «детишек», которых сей ответ немало удивил.
Признаться, услышь мечник сие высказывание, то ни капли бы не удивился. Его Капитан имел милейшую собственническую черту, любил необычные вещи и обязательно хотел иметь их у себя в коллекции. Ророноа не был исключением – он отлично помнил, как попал в эту команду. И со временем он не перестал быть любимым экспонатом и забавой Манки D. Луффи, напротив, он полюбился ему еще больше.
– Рю-чан сегодня какой-то хмурый. Опять чесал возле ноздри? ~
Слова доносятся смутно, как сквозь пелену, но Зоро по боку. Ему медленно, но верно разминают спину, и в виде бонуса священное капитанское седалище неплохо греет поясницу.
– Как же я люблю Рю-чана! ~
– Боже, да отстань ты уже от него, - взмолился мечник, чувствуя, как змеи рук начинают уверенно обвиваться вокруг его тела, на что ему выдали пакостное хихиканье, а затем дотянулись длинным - во всех смыслах - языком до одной из золотых серег.
– Но мне так нравится Рю-чан, Зо~ро…
И Ророноа приходится замолкнуть, впрочем, как и обычно, дав волю всепоглощающей любви своего дорогого Капитана. Сделанная пару месяцев назад татуировка с изображением дракона вызывала у Луффи приступы неконтролируемого обожания, после которых ныли ребра, спина и все к тому прилагающееся. Радовало только, что следом обычно следовали долгие, очень долгие извинения.
Обычно сигналом, извещающим о том, что теперь Мугиваре безумно стыдно, приходилась ягода клубники, любовно стащенная прямо из-под носа у кока, и настолько же любовно обернутая листиком мяты. Сначала странная пища не пришлась мечнику по вкусу, но с каждой съеденной порцией к этому странному блюду просыпалась сначала пугающая, а потом болезненная зависимость. И каждый новый прием был отмечен по-особому.
Он сдавленно выдыхает клубнично-мятный бриз ему в горло, совершенно, дьявольски дразнит. Нет, нельзя отнимать такой сильный наркотик, даже по крупицам, но он не может не быть насмешливым, демонстрируя капли алой жижи у себя на языке. И его снова хватают, желая вернуть украденное. Луффи это нравится.
Зоро понимает, что снова попался на уловку, но опять слишком поздно. И так каждый раз: принять этот чудовищный яд, чтобы быть вновь обманутым и вновь принадлежащим до самой последней капли. Нет ничего опаснее сладости клубники, окутанной холодом мяты. Нет ничего приятнее этой быстрой рваной смерти на одно восхитительно-краткое мгновение.
Кажется, столько лет прошло, а этот парень никогда не изменится. Стали острее скулы, может даже сузились глаза, которые сейчас просто горят. И он, этот вожделенный обманщик, горит так, что обжигает ладони. Он совершенно такой же, только манит теперь не одной короткой фразой, брошенной как бы между делом, а всем телом. Раскинувшись на импровизированном троне: то ли раб, то ли хозяин.
В редкие секунды от жара хочется закричать. Когда это безумное трение переходит грани разумного, и резина начинает плавиться, обжигая кожу. И в эти секунды Зоро почти завидует древесине, сгорающей в пламени. Этой наивной шлюхе, которая всего за несколько мгновений экстаза готова пожертвовать своей жизнью. Но сразу же забывает о чужой женщине с новым приступом ядовито-сладкой боли – Капитан не любит, когда он думает о чужих женщинах рядом с ним. Он не любит, когда его офицер думает о ком-то, кроме него.
«Моя прихоть» - это как приговор. Это как величайшая награда, когда-либо известная миру.
Даже если кто-то в очередной раз услышал рычащие стоны из каюты, им обоим будет все равно. Растрепанный и взмокший, будущий Король всех пиратов лежит на сброшенном еще в начале вечера алом мундире, широко разведя длинные голые ноги; и улыбается еще шире обычного, когда грубые губы его прихоти терзают его запястья и тягуче целуют горячие ладони.
У Ророноа Зоро не было отдельного назначения как такового. Изначально. Сейчас об этом никто уже не вспоминает.